- Ты...вернешься? - боясь услышать отказ, робко шепчут твои губы.

Он замирает, словно в раздумьях, и после говорит медленно, нехотя:

- Возможно.

Ты понимаешь, что он больше не придет ночью, не постучит в окошко и не скажет: "радость моя, я пришел, открой". Понимаешь, что это конец. Опускаешь голову, не в силах без боли смотреть на его совершенное в своей красоте лицо, на его статную фигуру, облаченную в угольно-черный камзол, и тихо, проталкивая каждое слово сквозь стиснутые зубы, говоришь:

- Тогда, прощай.

Словно издеваясь, князь со знакомой томительной нежностью подцепляет твой подбородок своими прохладными пальцами и дарит легкий, неощутимый поцелуй, огнем обжегший губы. Слезы крошевом стекла бегут по твоим щекам и его пальцам, все еще прикасающиеся к лицу. Он стирает соленую влагу со словами:

- Не плачь, это не красиво.

- Какая тебе разница? - с неожиданной злостью бросаешь ты, отступая на шаг и сжимая руки в кулаки, - ты ведь все равно больше меня не увидишь!

- Так нужно, - он смотрит на тебя, но не видит, - пойми.

- Что понять? Что у тебя появилась другая влюбленная в тебя дура? Более богатая и красивая? - ревность отравляет твой голос.

Он замирает, и его темные брови с непонятным смыслом вздрагивают, но ты не обращаешь на это внимания. Сейчас в груди полыхает ревность и отчаяние, и ты ничего не замечаешь и желаешь, чтобы он поскорее ушел и оставил наедине с подушкой, в которую хочешь выплакать все свое горе.

- Так надо, - вновь повторяет твой князь, и тебе на миг кажется, что он уверяет сам себя.

- Кому? - горький смешок помимо воли покидает твои губы.

- Hам обоим, - у него твердый голос, вот только искра сомнения скачет в глазах, - прощай.

С этим словом он раскрывает ставни и бесшумно спрыгивает на землю, оставляя тебя одну. А ты стоишь, не шелохнувшись, и полными болью глазами смотришь вслед, беззвучно шепча:

- Я не смогу без тебя...не смогу...

А спустя всего полчаса, когда луна еще будет властвовать на небе пару-тройку часов, тебя, босую и ничего не понимающую, за волосы вытащат из избы и грубо поведут к главной площади, на которой угрожающее темнеет столб с разложенным вокруг него хворостом. Понимание того, что с тобой хотят сделать, молний поражает тебя, и с отчаянием кричишь:

- Я не ведьма! Не ведьма!

- А кто? - злобно вопрошает староста, обернувшись, - с кем ты любовь крутила, бесовка? Кем был твой полюбовник? Упырем!

- Князем, - с возмущением опровергаешь эту чепуху, - князем!

- А почему тогда он к тебе ночью приходил? Ты его днем когда-нибудь видела? - ехидство сквозит в его голосе.

- Видела, - врешь, но ледяная змея сомнения начинает оплетать сердце.

- Не ври, девка! - оплеуха разбивает твои губы в кровь, но все равно гордо вскидываешь голову, слизывая кровь, - упырица чертова! У, бесстыжая!

Кривая ухмылка посещает твои губы, когда тебя привязывают к столбу. Пусть упырь, зато красивый и умеющий говорить так, что сердце замирает от восторга. Что еще глупой девке надо? Пусть твой князь проклятый кровосос, зато с ним познала, что такое загадочное чувство любовь...

Голыми, связанными грубой веревкой руками, спиной и затылком чувствуешь шероховатую поверхность столба. Медленно обводишь глазами толпу односельчан, совсем недавно бывшие твоей семьей, а сейчас готовые сжечь тебя за то, что полюбила сына Ночи. Какое им дело до того, кому ты отдала свое сердце?

- Девка гулящая, вот ты кто, - с отвращением сплевывает на землю баба Варьята, еще утром угощавшая горячими пирожками и гладившая по голове со словами: "кушай, родимая! Кушая, доченька моя!", - мать твоя готова была под любого лечь, и ты такая же! С упырем любовь крутила! Небось, это ты на мою скотину мор наслала?

- Нет, баба Варьята, не я, - жалобно лепечешь, но знаешь, что не поверит.

- Ведьма! - с отвращением кто-то кричит и кидает камень, пролетевший мимо твоего лица.

Помимо воли начинаешь искать этого человека и, найдя, чувствуешь, как начинаешь задыхаться от предательства. Подруга, с которой гадала в Русалочью ночь на суженого, которая была для тебя сестрой, кинула камень.

- Почему? - сболью шепчешь, а по щекам льются слезы.

- Я тоже его любила, - одними губами отвечает она, но ты понимаешь и вспоминаешь ту волшебную ночь, когда вы встретили князя, вышедшего на залитую лунным светом полянку, на которой вы гадали.

- Это его был выбор, - слезы, повисшие на ресницах, мешают видеть, но ты этому рада.

- Ты его приворожила, ведьма! - кричит подруга, яростно сжимая кулаки, - сгори! Да проклянут твою душу Боги!

- Да простят они тебя, - зажмуриваешься, - позавидовавшую чужому счастью.

- Да смилостивятся боги над твоей паскудной душой! - староста кидает факел на сухой хворост.

Сухой хворост...Улыбаешься, поняв, что, не смотря на то, что была полюбовницей упыря и ведьмой, не смогли односельчане подарить тебе мучительную смерть. От сырого хвороста идет тяжелый дым, из-за которого Безносая не скоро придет за тобой, уже мечтающей о Ее приходе.

- Гори! Гори, ведьма! - кричат односельчане, твоя семья.

Языки огня начали быстро бежать по хворосту и подбираться к твоим босым ступням. Почувствовав жар, кричишь, позабыв о своем желании гордо молчать, и оплакиваешь свою сгубленную жизнь.

Но в этот день тебе еще не суждено умереть.

Рядом с тобой приземляется, до конца не складывая крылья, твой князь. Его глаза со зрачками-щелями яростно горят, а клыки, которые не раз ранили твои губы, виднелись из-под приподнятой губы. Толпа с испуганными криками отшатывается назад и начинает испуганно шептать спасительные молитвы богам, прекрасно понимая, что не смогут что-либо сделать ему.

Одним движением князь высвобождает тебя и, подхватив на руки, улетает в свой замок. Там, опустив на пол, виновато произносит:

- Прости, едва не опоздал.

Хочешь прильнут к нему со словами: "как я рада тебя видеть", но вместо этого с холодностью, удивившей даже тебя, произносишь:

- Зачем ты меня спас? Я хотела умереть.

- Я не смогу без тебя, - произносит князь слова, которые ты шептала ему, и глупое девичье сердце начинает быстро-быстро биться, словно дикая птица в клетке, - Но моя любовь не принесет тебя счастья.

- Почему? - недоуменная морщинка пролегает между твоими бровями.

- Я вампир, упырь, - пустым тоном отвечает твой князь, - за тобой всегда будут охотиться. Сегодня тебя едва не убили, а я едва успел.

- Мне все равно, лишь бы быть рядом с тобой, - не можешь удержаться и обнимаешь его, доверчиво прижавшись щекой к груди. Только сейчас замечаешь, что у него не бьется сердце, но тебе все равно.

- Ты...станешь моим человеком-слугой? - в его голосе сквозит неуверенность.

Стать человеком-слугой? Связать свою Нить Судьбы с его, тем самым обречь свою бессметную душу на проклятие? Это заставило бы любую призадуматься, но не тебя.

- Да хоть рабыней, - радостно улыбаешься, понимая, что он сдался.

- Это хорошо, - шепчет твой вампир.

- Нет, вот это хорошо, - мягко возражаешь и целуешь его.



Ради любви можно пожертвовать своей бессмертной душой...